Мамина Москва

 

Лидия Ментова (Вакулюк). Москва, 1937 год. 

Мама любила Москву, хотя коренной москвичкой не была, она выросла на Дальнем Востоке. Приехала в Москву в 1931 году, выйдя замуж за Юрия Николаевича Ментова* и прожила в столице 13 лет. Москва была свидетельницей ее безоблачного счастья, она же помогла выстоять, когда пришла беда. 

Лида и Юрий Николаевич Ментов. Москва, 6.02.1932. 

Юрий Николаевич Ментов - “умный, жизнерадостный, большой, сильный и добрый человек” (“Зеленая книга” **) - был химиком, выпускником Московского университета. В 1929 году его пригласили на работу во Владивосток в ТИНРО - Тихоокеанский научно исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии. Мама в это время тоже там работала в йодно-водорослевой лаборатории. 

В Москву они уехали в уже вдвоем, и мама попала в круговорот московской жизни, это была новая радостная жизнь. Юрий Николаевич был человеком очень компанейским, общительным, у него была большая семья и многочисленные друзья. Мама была хороша собой и хорошо одета; у нее была собака - огненно-рыжий ирландский сеттер Поль, с которым она гуляла на Девичьем Поле. Большой театр, МХАТ, театр Вахтангова, театр Мейерхольда - мама знала репертуар всех московских театров. Через много лет в Риге, услышав по радио какую-нибудь оперную арию, она любила подпевать на русском (в Большом театре в то время пели на русском языке). Она дословно знала тексты многих арий и рассказывала нам содержание опер. 

С 1934 по 1937 год мама и Юрий Николаевич работали на севере в Мурманске, где организовывался Полярный научно-исследовательский институт рыбного хозяйства. 

Эта счастливая жизнь оборвалась внезапно январским вечером 1937 года, когда к ним нагрянули с обыском и Юрия Николаевича увели. 

“Был конец января 1937 года. Поздний вечер. В комнату постучали. Вошла группа незнакомых людей. Среди них один военный. Он предложил Юрию Николаевичу и мне сесть за стол и положить на нем вытянутые руки. Это не сразу было понятно. но уже было страшно. Начался обыск, шкаф, книги, кровать, все углы, все было осмотрено, перевернуто, перерыто. Письма, фотографии, мои дневники, записные книжки - все было брошено в мешок, и не найдя ничего другого существенного, унесли этот мешок. Я все время дрожала. Мне казалось, что я вижу кошмарный сон и никак не могу проснуться. Я не могла постигнуть происходящее, глядя как они уводят Юрия Николаевича…” (“Зеленая книга”). 

Мама осталась одна, растерянная, беспомощная, не понимающая, что произошло - никаких объяснений ей не давали. Многочисленные друзья забыли их дом. 

О том, Юрия Николаевича переправили во Владивосток, где он был осужден на 10 лет как один из участников “дела о вредителях-ученых ТИНРО”***, мама не знала. В 1940 году из неофициальных источников ей стало известно, что ее муж умер в Магадане. 

Мама продолжала жить в их комнате в коммунальной квартире в Полуэктовом переулке (дом 6, квартира 8). Сейчас переулок называется Сеченовским в честь физиолога И.М.Сеченова, который в 1903 - 1904 годах жил на этой улице и даже в том же доме № 6. Переулок находится в центре Москвы, совсем недалеко от Кремля, между Бульварным и Садовым кольцом. 

Адрес, написанный папой на письме в 1944 году. 

Дом можно увидеть на карте Google Map. Это "вновь выявленный объект культурного наследия", его отреставрировали, и сейчас дом выглядит очень красивым. В Википедии есть статья о Сеченовском переулке, в которой о доме № 6 написано: “одноэтажный деревянный дом на каменном цоколе подвала, с изящным лепным декором и кованой решеткой ограды”. 

Современный вид дома № 6 в Сеченовском переулке.
Фотография из Google Map, 2016 год. 

Мама очень хотела, чтобы мы с сестрой увидели ее места в Москве и, конечно, дом, в котором она жила. Во время одной из семейных поездок мы к нему подошли. Дом выглядел довольно неприглядно, запомнился двухэтажным, деревянным. 

Карта Москвы 

На карте я обозначила места, значимые для мамы.

Прежде всего это, конечно, ВНИХФИ. Работа в этом институте вернула маму к жизни после нескольких мучительных лет остракизма. А потом она здесь встретила папу. Находился институт совсем недалеко от маминого дома, на той же радиальной магистрали, соединяющей Кремль с Новодевичьим монастырем: Волхонка и Пречистенка, которые в мамино время были одной улицей Кропоткинской, - улица Зубовская - Большая Пироговская. Дорога на работу занимала минут 10-15. 

В другую сторону по тому же радиусу, но тоже недалеко, находится Ленинская библиотека - мамино прибежище в мрачные годы после ареста мужа. 

Совсем рядом с ВНИХФИ располагается Музей-усадьба Л.Н.Толстого. Мама была большой поклонницей творчества Толстого и любила бывать в его усадьбе. Она была поклонницей не только писателя, но и хозяйки этого дома - супруги Толстого Софьи Андреевны, дневники которой она читала в Ленинской библиотеке. В музее можно увидеть большие тетради, исписанные рукой Софьи Андреевны, она переписывала и "Войну и мир", и "Анну Каренину" невероятное количество раз. 

Еще одно место, где мама любила гулять, - Новодевичье кладбище. Бродя по нему, можно увидеть много интересных памятников известным людям, как царского, так и советского времени, в том числе артистам, ученым, писателям. Только, в отличие от нашего времени, тогда вход на кладбище был свободным. 

Перебирая документы и фотографии семейного архива, я наткнулась на маленькую самодельную записную книжечку, озаглавленную “Памятка для Катеньки”. Мама ее смастерила, когда моя дочь Катя собиралась в Москву в 1990 году. Опять она погрузилась в воспоминания - как же ей хотелось, чтобы и внучка увидела ее Москву. Это сейчас вся информация доступна не выходя из дома, мама же, чтобы составить этот путеводитель, ходила в библиотеки, и не один раз. 

Памятка для Кати 

Приведу только несколько записей с небольшими сокращениями. 

2. Музей-квартира М. Горького. 

ул. Качалова 6 (можно метро Никитские ворота). 

Все интересно - особняк строил Шехтель - друг Чеховых. 

Рядом Музей-квартира Алексея Толстого. 

4. Музей изящных искусств им. Пушкина. 

Строил и организовал его отец М.Цветаевой. 

ул. Кропоткинская 12. [Сейчас Волхонка 12]. 

Через улицу напротив Музея находится писательский музей Л.Толстого (тоже интересно). 

ул. Кропоткинская - это моя улица, здесь рядом я жила. [В 1990 году этой улице возвращены исторические названия Волхонка и Пречистенка]. 

8. Дом-музей В.М.Васнецова. 

пер. Васнецова 13. 

Это по Садовому кольцу. Интересно, в студии эскиз картины "Аленушка", оригинал был в Третьяковской галерее. 

Все странички "Памятки" можно посмотреть здесь. 

Мама прожила долгую жизнь - 92 года. Из них в Москве - 13. Потом была Рига, где прошла бОльшая часть ее жизни, 56 лет, и которую мама, несомненно, тоже любила, также как и город юности Владивосток. Однако Москва всегда оставалась для нее совершенно особым местом на земле. 

    Мой рассказ затронул несколько имен и событий, выходящих за рамки основной темы. Но эти люди и события оказали большое влияние на мамину жизнь, поэтому я решила сделать небольшое отступление и сказать несколько слов о них в комментариях. 

    * Юрий Николаевич Ментов (1903 - 1940) родился в семье врача Николая Николаевича Ментова (1867 - 1919). Мама говорила, что отец Юрия Николаевича был личным дворянином. Мать Юрия Николаевича звали Софья Васильевна. В семье было пятеро детей: Татьяна (1894 - 1961), в замужестве Шмерлинг, Дмитрий (1898 - 1941), Юрий (1903 - 1940), Вера (1905 - ?) и Николай (1910 - ?). 

Краткую, но очень емкую, характеристику Ю.Н.Ментову дает его младший товарищ по ТИНРО и по событиям 1937 года Олег Максимов, мамин однокурсник по техникуму. 

"Юрий Николаевич Ментов - сотоварищ Курнаева, они заканчивали МГУ в 1926 или в 1927 году. Вместе приехали на Дальний Восток. Ментов был хороший, веселый парень. Очень деятельный человек, спокойная работа его тяготила. Готов был ездить в самые тяжкие экспедиции, лететь в Москву выбивать оборудование. Он создавал условия для работы лаборатории, его вклад в развитие института был значительным”. 

** “Зеленая книга”. В конце жизни мама проделала колоссальную работу - она разобрала свои архивы и перепечатала все письма и открытки, которые хранила (333), добавила к ним комментарии и свои воспоминания и отдала все в переплетную мастерскую, где сделали обложку зеленого цвета. Так получилась мамина “Зеленая книга”, она сделала семь экземпляров этой книги, которые вручила дочерям и еще нескольким близким людям. 

*** “Дело о вредителях - ученых ТИНРО”. В интернете я не смогла ничего найти об этом деле, похоже, что архивы, так и не рассекречены. Единственным источником информации являются воспоминания Олега Борисовича Максимова. Он написал книгу “Воспоминания”, кроме того большое интервью с ним можно прочесть на сайте Дальневосточного геологического института. 

О.Б.Максимов 

Олег Борисович Максимов (1911 - 2000) - Макс - был маминым другом юности, они вместе учились во Владивостокском индустриальном техникуме. Он был самым талантливым студентом и лидером группы. Научную деятельность Олег Борисович начал еще учась в техникуме, не прекращал ее на Колыме, после освобождения продолжал во Владивостоке. 

Вот как разворачивались события в изложении О.Б.Максимова. 

В декабре 1936 года во Владивостоке были арестованы по доносу пять сотрудников ТИНРО - М.П.Белопольский, О.Б.Максимов, И.И.Трейман, Г.Г.Кириллов и Сокольников. Следователи добивались от арестованных показаний на Е.Ф.Курнаева и Ю.Н.Ментова, живших к тому времени в Москве. Курнаева и Ментова арестовали в январе 1937 года и доставили во Владивосток. Всех их обвиняли во вредительстве и “академизме”. 

“Исходя из своих контрреволюционных троцкистских фашистских взглядов обвиняемые сознательно отрывали науку от рыбохозяйственной практики”.

19 июля 1937 года состоялось заседание Военного трибунала Тихоокеанского флота. 

“Заседание военного трибунала ТОФа, который нас осудил, длилось 15 минут. Тут же приговор. Всем - расстрельный. Но расстреляли только Е.Ф.Курнаева и И.И.Треймана. Остальным - Ю.Н.Ментову, Сокольникову, М.П.Белопольскому - 10 лет, а Г.Г.Кириллову и О.Б.Максимову - по 8 лет. 

Ментов и Сокольников погибли на Колыме”. 

В базе данных жертв политических репрессий есть только О.Б.Максимов, имени Юрия Николаевича Ментова, как и остальных осужденных, нет среди репрессированных.